Неточные совпадения
— «Русская интеллигенция не любит богатства». Ух ты! Слыхал? А может, не любит, как лиса виноград? «Она не ценит, прежде всего, богатства духовного, культуры, той идеальной силы и творческой деятельности человеческого духа, которая влечет его к овладению миром и очеловечению человека, к обогащению своей жизни
ценностями науки,
искусства, религии…» Ага, религия? — «и морали». — Ну, конечно, и морали. Для укрощения строптивых. Ах, черти…
Красота и величие действительной жизни редко являются нам патентованными, а про что не трубит молва, то немногие в состоянии заметить и оценить; явления действительности — золотой слиток без клейма: очень многие откажутся уже по этому одному взять его, очень многие не отличат от куска меди; произведение
искусства — банковый билет, в котором очень мало внутренней
ценности, но за условную
ценность которого ручается все общество, которым поэтому дорожит всякий и относительно которого немногие даже сознают ясно, что вся его
ценность заимствована только от того, что он представитель золотого куска.
Любовь-эрос есть в каждой избирающей любви, она есть в любви-дружбе, в любви к родине, даже в любви к идеальным
ценностям философии и
искусства, она есть и в религиозной жизни.
Так,
ценности религиозные и
ценности социальные должны быть признаны демократическими,
ценности же, связанные с философией,
искусством, мистикой, культурой эмоций, должны быть признаны аристократическими.
Ценности низшего порядка, например государство, всегда стремились подчинить и поработить себе
ценности высшего порядка, например
ценности духовной жизни, познания,
искусства.
Человек то совершает жертву своим призванием в познании или
искусстве во имя
ценностей религиозных, во имя аскетического подвига и достижения большого личного совершенства, то жертвует своим личным совершенством во имя творчества поэта или философа.
Но возможна ли любовь к идеям, к
ценностям, к истине, к справедливости, к красоте, к науке, к
искусству и т. д.?
Законническая этика решает вопрос очень просто: если происходит столкновение нравственного долга с любовью, хотя бы и обладающей высшей
ценностью, то нужно пожертвовать любовью во имя нравственного долга, если происходит столкновение
ценности чисто нравственной с творческим призванием в познании или
искусстве, то нужно пожертвовать творческим призванием во имя
ценности чисто нравственной.
Но любовь к познанию или
искусству, любовь к отечеству или культуре имеет нравственную
ценность и должна быть признана добром, если добро понимать целостно.
И вот трагизм нравственной жизни, как было уже сказано, совсем не в столкновении добра и зла, божественного и дьявольского, трагизм прежде всего в столкновении одного добра с другим добром, одной
ценности с другой
ценностью — любви к Богу и любви к человеку, любви к отечеству и любви к близким, любви к науке или
искусству и любви и жалости к человеку и т. п.
Нигилизм считает греховной роскошью не только
искусство, метафизику, духовные
ценности, но и религию.
В дальнейшем движение оторвалось от связи с разными формами марксизма и превратилось в борьбу за самостоятельность духовных
ценностей в познании,
искусстве, моральной и религиозной жизни.
Это явление более глубокое, чем кризис канонического
искусства, это кризис всякого
искусства как дифференцированной
ценности культуры, перелив творческой энергии на иной путь.
Позже христианство внесло в
искусство томление по трансцендентному, но и тогда
искусство оставалось в пределах земных достижений художественных
ценностей, хотя бы и не завершенных.
Осуществление творческого художественного акта — произведение дифференцированного
искусства, культурные эстетические
ценности, исход творчества не в мир иной, а в культуру мира этого.
Ныне ставится глубоко революционный вопрос о невозможности уже
искусства как культурной
ценности.
Познание
ценностей, т. е. того, что находится за пределами мировой данности, навязанной действительности, есть дело философии как творческого
искусства, а не как науки, и потому не требует логики познания
ценностей.
Конечно, символизм можно вскрыть в самом существе всякого подлинного, большого
искусства, в самой природе творческого акта, рождающего
ценность красоты.
Мораль как каноническая, общеобязательная культурная
ценность надломлена, так же перезрела и надломлена, как и все канонические, общеобязательные
ценности культуры, как и наука, как и классически прекрасное
искусство, как и семья и все т. п.
Творчество не есть самосозидание и самосовершенствование в смысле йоги, христианской святости или толстовства, не есть и созидание культурных
ценностей в «науках и
искусствах».
Реализм мистический уже переходит за пределы
искусства как дифференцированной
ценности культуры.
Для классового социализма, претендующего на творчество новой культуры, фатально то, что все высшие
ценности,
ценности духовной культуры,
ценности «наук и
искусств» созданы буржуазией в социально-классовом смысле.
Духовно же он живет
ценностями, созданными «буржуазным» миром, его творчеством, его науками и
искусствами, его изобретениями.